Раковый доктор

Утверждают, что в эпоху сталинских репрессий учёный не пострадал по одной простой причине - «большой хозяин» очень боялся рака и велел не трогать тех, кто ковал победу над «главным бичом рода человеческого».

Мемориальная доска выдающемуся учёному-биологу установлена на здании факультета биологии и химии Таврической академии Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского по проспекту Вернадского, 4 (корпус «Б»), в Киевском районе города Симферополь Республики Крым. Надпись на доске гласит: «В Таврическом университете с 1918 по 1925 год работал выдающийся учёный-биолог, автор открытия митогенетического излучения и теории морфогенетического поля, лауреат государственной премии (1941) Гурвич Александр Гаврилович (1874-1954)».

Да, именно в Таврическом университете Гурвич создал свои основные работы. Они актуальны и сегодня. У открытий, сделанных в стенах Таврического университета, огромный потенциал. Учёные мужи всего мира активно обсуждают вопросы использования открытия Гурвича в разработках медицинских технологий и приборов для диагностики и лечения ряда заболеваний, а также возможности интенсификации выращивания экологически чистых сельскохозяйственных продуктов.

Да, Гурвич действительно опередил время. И, кажется, именно сейчас следует написать, что современники его не понимали и не принимали. Однако, это было бы неправдой.

«Среди биологических работ, которые публикуются из вашей страны, ничто так не привлекает внимание научного мира, как ваши работы», – признавался в личном письме к Гурвичу германский физиолог, профессор медицины Альбрехт Бете. Однако, несмотря на высокое признание Гурвича со стороны западных коллег, его не постигла печальная участь быть пророком не в своём отечестве. Соотечественники Александра Гавриловича тоже весьма уважали. Причём настолько, что позволяли ему капризы, за которые другого в те неоднозначные времена без разговоров пустили бы в расход. Внук Гурвича Лев Владимирович Белоусов однажды поведал весьма примечательный случай, свидетельствовавший об отношении учёного к политике и политикам: ­

«…на пустой белой стене висел портрет Ворошилова (революционер, советский военный, государственный и партийный деятель, участник Гражданской войны, один из первых Маршалов Советского ­Союза. – Ред.). Прямо напротив его, Гурвича, стола. И он сказал: “Снимите этот портрет! Он мне мешает думать”. Сняли…»

Ещё один показательный пример высшей степени авторитетности личности Гурвича приводит его ученик, советский биолог и энтомолог Александр Александрович Любищев: «В 1921 году я возвращался из Ялты через Алушту, отвезя перед этим маму из Симферополя в Ялту. У перевала Таушан-Базар в обычном месте нападения “зеленых” наша мажара была остановлена остатками белогвардейцев, которые устроили засаду для поимки коммунистов и комиссаров. Наша мажара была отведена в сторону в лес, и на лесной полянке, где сосредоточилось довольно много мажар, автомобилей, мы оставались целый день, отпущены были только к вечеру. Все документы и вещи тщательно проверялись, но ни коммунистов, ни комиссаров среди нас не было. При обыске очередь дошла и до меня. На дне чемодана было белье, которое в свое время А. Г. Гурвич дал профессору Н. Н. Бунге, и я его вез обратно для передачи Гурвичу. Когда дошла очередь до белья, руководивший обыском начальник этой шайки спросил:

– А это что?

– Это белье, которое я везу обратно профессору Гурвичу.

– Профессору Гурвичу?

– Да, я его ассисгент.

– Прекратить обыск, – приказал начальник. – Передайте привет профессору Гурвичу».

Тот факт, что имя Гурвича сыграло для него роль своеобразной индульгенции, Любищев объясняет двумя причинами. Во-первых, он предполагает, что тот «зеленый» был одним из его бывших студентов. И, во-вторых, «Гурвича все единогласно относили к святым. Популярность его распространялась от крайне левого до крайне правого фланга, хотя он лично был в оппозиции ко всякой власти».

Мысль переехать в Крым возникла у Александра Гавриловича летом 1918 года. К переезду на полуостров его побуждал друг, учёный-зоолог, иммунолог, эволюционист Сергей Иванович Метальников (в своих воспоминаниях Любищев по каким-то известным ему одному причинам трансформировал его фамилию в «Металышков»). В Крым Метальников отправился «отдохнуть от большевистского угара». Но убедившись, что на полуострове «реки воздуха», принял весьма ретивое участие в создании «оплота науки», Таврического университета. Жена С.И. Метальникова, Ольга Владимировна, дочь известного ялтинского врача, основателя Ялты как курорта Владимира Николаевича Дмитриева, даже пожертвовала Таврическому университету свои земельные участки близ Ялты. Но это было позже, в 1919 году, перед эмиграцией Метальниковых во Францию…

Пока же Сергей Иванович твёрдо решил осесть на юге. И созывал сюда своих учёных друзей.

Александр Гаврилович не сопротивлялся. Его уже давно тяготила петербургская обстановка, влекло географическое положение Крыма. И, как обычно, совершенно не волновала политика.

В отделе Народного просвещения в Петрограде не понимали, как они могут дать направление в «место, где нет Советской власти». Но разрешение всё-таки было получено. Любищев вспоминает, что действие возымел аргумент о «целостности и неделимости». Мол, «Крым признан неотъемлемой территорией РСФСР, там будет Советская власть, нет никаких оснований для отдела народного образования отказывать в направлении на территории РСФСР».

Гурвич не зря так стремился в Крым. Полуостров сыграл в его научной карьере роль своеобразного катализатора. Его работы по митогенезу до Второй мировой войны были весьма популярны и в нашей стране, и за рубежом. В лаборатории Гурвича активно изучали процессы канцерогенеза, в частности было показано, что кровь онкологических больных, в отличие от крови здоровых людей, не является источником митогенетического излучения. В 1940 году за работы по митогенетическому изучению проблемы рака ученому присудили Государственную премию.

Елена БОНДАРЮК
Фото Архив КТ
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 549 от 11 октября 2019 года