Министр науки и высшего образования Валерий Фальков - об увеличении бюджетных мест в региональных вузах и гибких программах в университете

- Валерий Николаевич, в последние годы я много интересного слышал про Тюменский госуниверситет. У меня есть знакомая, известный социолог. У нее была возможность получить грант и заниматься исследованием в Москве в Высшей школе экономики или в Тюмени. Она выбрала Тюмень. И вернулась через несколько месяцев на подъеме: как там интересно! Движуха!

- Знаете, в Москве и Санкт-Петербурге большая концентрация талантливых людей. Поэтому здесь возможностей реализовать себя, на мой взгляд, меньше. А вот если региональный вуз предлагает интересный проект, он привлекает людей со всего мира. Мы это понимали и в последние пять лет так выстраивали нашу работу.

Два конкретных проекта. Первый – это Школа перспективных исследований. Это международный бакалавриат, куда отбираются преподаватели со всего мира…

- То есть у вас еще конкурс иностранных преподавателей?!

- У нас общий конкурс для преподавателей и из России, и из-за рубежа. Раз в год предварительно проводили по скайпу интервью с большим количеством соискателей. Несколько сот человек. После этого – приглашали лучших в Тюмень. Предлагали такой формат работы, чтобы они могли поработать в командах и представить результаты. Так, с одной стороны, проверяется их готовность к командной работе и проведению исследований, в том числе междисциплинарных. А с другой стороны, они смотрят на город, на университет. В результате принимается решение смогут ли они у нас работать.

Так сформирован коллектив преподавателей. Плюс отбор студентов. Поскольку Школа отличается тем, что там большая свобода в определении своей траектории развития. Есть ядро - набор тех дисциплин, которые ты обязан изучить. А другие ты можешь выбрать. Возможность формировать свою индивидуальную образовательную траекторию пока не характерна для большинства российских университетов.

А второй проект больше исследовательский. Мы сделали ставку на биологическую безопасность растений, животных и человека. Сегодня это актуально. Мы открыли институт экологической и сельскохозяйственной биологии. Ему поставлены масштабные исследовательские задачи. И под них пригласили интересных людей со всего мира.

Есть такое утверждение и в нем, мне кажется, есть доля справедливости: физика – это наука ХХ века, а биология – наука XXI века. Исходя из этого мы и сделали в свое время ставку на науки о жизни.

- Мне рассказывали, что у вас в исследовательских подразделениях рабочий язык – английский.

- Это так. Но при этом с вами и на русском поговорят. Наука интернациональна. Если вы развиваете образование мирового уровня, то вы должны понимать, что рабочими должны быть как минимум два языка.

И тут Фальков задумывается:

- У меня складывается впечатление, что у нас интервью с ректором Тюменского госуниверситета. Все-таки у нас несколько другая рамка сегодня. У разных университетов в России много интересного опыта.

Есть проект 5-100, который сподвиг наш университет, также как коллективы других университетов, развиваться нестандартным путем. Создавать новые проекты на мировом уровне. Тюменский госуниверситет – не единственный. В проекте 21 вуз.

- Валерий Николаевич, я не зря пристрастно расспрашиваю именно про тюменский опыт…

- …Потому что он мне знаком.

- Не совсем. Хочется понять какие мотивы были у тех, кто предложил вашу кандидатуру на пост министра. Речь же наверняка шла про ваш опыт ректора регионального университета, который можно перенести на другие вузы. Поэтому и интересно про то, что сделано…

- Хороший вопрос… Главный вывод из моего назначения, думаю, можно сформулировать так. Региональные вузы имеют большой потенциал. Если вывести их из инерционного режима, создать настоящую программу развития, они способны в короткие сроки меняться и давать хорошие результаты.

Но только при условии, что, с одной стороны, есть осмысленная программа, которую поддерживает весь коллектив. С другой стороны, есть ресурс и поддержка региона и министерства. Ну, и с третьей стороны, есть люди, которые заинтересованы в такого рода преобразованиях.

- И министерство должно вывести вузы из такого состояния?

- Да, должно. Должна быть конкуренция. Вузы должны участвовать в больших государственных программах. Мы достаточно долго жили, да и живем в ситуации, когда статус дается вроде бы навечно. Ты получил его – и все, можешь уже дальше не развиваться. А нужно, чтобы ты каждый день доказывал, что не зря его получил. А если вдруг дал слабину, то на твое место может прийти другой, тот, кто развивается быстрее, более динамично. Тот, у кого более сильная программа развития.

- То есть наши вузы ждет гонка по вертикали?

- Нет, это не гонка по вертикали, - качает головой министр. - Наши вузы, те, кто хотел бы двигаться вперед и развиваться, ждет огромное количество возможностей для того, чтобы реализовать задуманное.

Увеличивая количество бюджетных мест, мы не должны сделать так, чтобы за счет государства у нас можно было учиться человеку, не готовому получать высшее образование.Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Бюджетные места - регионам

- Я был в министерстве, когда вице-премьер Голикова вас представляла коллективу. Она говорила, что первая ваша задача – перераспределение контрольных цифр приема в пользу региональных вузов.

- Да.

- Но не кажется ли вам, что, если мы просто будем региональным вузам добавлять бюджетные места, то есть добавлять денег, это не приведет к их развитию? Скорее, наоборот…

- С одной стороны, есть потребность на увеличение бюджетных мест. Хотя бы в силу того, что в ближайшие годы количество выпускников школ будет увеличиваться.

Но если просто раздать бюджетные места вузам, то вряд ли это решит те задачи, которые ставит государство. Бюджетные места – это инструмент достижения целей. В идеале – это, конечно, сделать высшее образование более доступным и качественным. Чтобы те, кто имеют мотивацию к его получению, наиболее способные и подготовленные, имели возможность поступить на бюджетное место. И вот здесь важный момент. Поступить на бюджетное место в первую очередь в своем регионе. Потому что сегодня одной из проблем в системе высшего образования является концентрация талантливых абитуриентов в столичных вузах.

- Москва, Питер, Екатеринбург…

- Новосибирск, Томск… Большие города притягивают. Но системными мерами можно создать условия для того, чтобы и в регионах развивалось образование.

- Увеличение количества бюджетных мест в регионах должно произойти со следующего учебного года. Значит ли это, что в этих городах будет легче поступить в вуз?

- Поступить там в вузы будет в каком-то смысле легче.

- Но тогда есть вероятность, что придут более слабые студенты.

- Здесь сложная задача. Увеличивая количество бюджетных мест, мы не должны сделать так, чтобы за счет государства у нас можно было учиться человеку, не готовому получать высшее образование.

Надо методику распределения настроить таким образом, чтобы она учитывала много очень важных факторов. Первое и самое важное - ориентироваться не только на вузы. В основании должны лежать потребности регионального рынка труда. Причем не только на следующий год. Мы должны посмотреть, а что будет происходить дальше…

Постараться просчитать что будет происходить через 15, 20, 30 лет! Цикл так устроен: вы даете бюджетные места в 2021 году. А в лучшем случае молодые специалисты выходят на рынок в 2025-2026-м годах.

Мы сейчас заканчиваем разработку соответствующего порядка распределения бюджетных мест.

- Будет другая методика распределения?

- Да, она будет обнародована до 1 марта. Что будет положено в ее основу? Первое – учет потребностей региональных рынков труда. Второе, понимание того, как развивается вуз. Если мы не даем бюджетные места, то мы оставляем сотрудников вуза без работы -кафедры, факультеты, институты.

- Может, некоторых и надо оставить без работы…

- Любые решения должны быть взвешены. Будет распределяться 509 тысяч бюджетных мест.

- Это только бакалавриат?

- Бакалавриат, специалитет, магистратура.

- В последние годы больше бюджетных мест давали в магистратуры. А количество бюджетных мест для бакалавров сокращалось.

- Сейчас будет корректировка. Общие подходы состоят в том, что количество бюджетных мест в бакалавриате и специалитете будет увеличиваться.

С новым руководителем ведомства побеседовал обозреватель «Комсомолки» Александр МилкусФото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Уезжали и будут уезжать?

- Недавно опубликовано исследование Финансового университета. Опросили ребят от 17 до 29 лет в больших и средних городах, выясняя сколько из них хотят покинуть свою малую родину. Результаты – от 28 до 33 %. Дополнительные бюджетные места тут не помогут. Нужно увеличивать зарплаты и привлекательность работы в их регионах.

- Последнее совместное заседание Госсовета и Совета по науке и образованию было посвящено как раз этому - увеличению роли регионов в развитии образования и науки. Такая работа проводится уже много лет. Сейчас она будет приоритетной. В том числе – для министерств.

- У нас был опыт, когда решили, что надо больше инженеров и увеличили количество мест в инженерных вузах. Чтобы заполнить места региональные вузы брали троечников. Их не то, что к самолету, к кофеварке подпустить опасно.

- Поэтому нужно еще понимать насколько вузы готовы к увеличению бюджетных мест. Учитывать предпочтения абитуриентов поступать в тот или иной регион. И структуру экономики. Роль университетов в динамичном мире меняется. Они отвечают за будущее. В том числе за подготовку по специальностям и направлениям, которых еще не существует.

Для нас как для министерства, задача настроить систему таким образом, чтобы дать вузам определенную свободу, чтобы они смогли заглянуть за горизонт и помогали регионам развивать экономику с прицелом на будущее.

- Валерий Николаевич, я сталкивался в нескольких регионах с такой ситуацией. Разными способами, далеко не всегда законными, там пытаются удержать лучших выпускников школ, чтобы они не уезжали. Вплоть до того, что не дают выступать в школах людям из приемных комиссий из московских вузов…

- Да, такие практики есть. Но таким способом вряд ли можно удержать людей в современном мире… Выпускники школ все равно проголосуют ногами.

Ведь почему не хотят учиться в регионах? Потому что там зачастую получают материал в достаточно длинные сроки. А все можно упаковать более компактно, более интересно. Во-вторых, дают материал, который и так есть свободном доступе. Студент ждет совершенно другого. Университет должен давать то, чего в интернете нет.

Болонская система

- В одном из своих недавних выступлений Президент критиковал то, что для вузов выделяется пять-шесть бюджетных мест по одному направлению подготовки. И этих мест мало, чтобы сформировать группу. Значит ли это, что бюджетные места будут распределяться кратно для того, чтобы можно было из бюджетников сформировать группу?

- В бакалавриате и специалитете рекомендуемый норматив – это группа 25 человек. И при распределении мест мы будем это принимать во внимание.

А вот в магистратуре нет никакого циркуляра, который бы определял количество человек в группе. Университеты самостоятельно определяют какое количество студентов может составить группа в магистратуре. И если сейчас вуз считает, что по магистерской программе он может учить пять человек – значит это так. Я думаю, что на уровне магистратуры такие рекомендации будут сформулированы. И распределение бюджетных мест мы будем осуществлять, исходя из того, чтобы в группе на магистерской программе было не меньше определенного количества студентов.

- Председатель Союза ректоров, ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий недавно в интервью говорил, что надо возвращать специалитет, что бакалавриат по многим направлениям себя не оправдал. И еще я слышу все больше разговоров о том, что и болонская система – это не наш путь. Возможен ли возврат к ситуации 80-х годов, 90-х годов?

- Есть разное отношение к болонской системе. Но давайте посмотрим на ситуацию. За что в основном критикуют болонскую систему? Что у нас был пятилетний специалитет, а за четыре года вуз не успевает подготовить к профессии… Мы же с вами получали пятилетнее образование.

- Это не совсем так. Первое образование – экономическое - я получил за четыре года. Экономистов в СССР спокойно готовили за это время. А журналистское я получил за два года по специальной программе. Чем не нынешняя система бакалавриат-магистратура?

- Давайте посмотрим, что мы имеем сегодня. У нас идет подготовка по 606 специальностям и направлениям подготовки. Из них бакалавриат - 186 направлений подготовки. То есть это 30 %. Специалитет – 20 %, 123 направления. По многим укрупненным группам специальностей и направлений есть и бакалавриат, и специалитет. Например, возьмем, подготовку юристов. Есть классический четырехлетний бакалавриат. А есть два направления подготовки, к примеру, одно из них - Правовое обеспечение национальной безопасности, – там пятилетний специалитет.

Так что, если не нравится болонская система, вы и сейчас имеете возможность поступать в специалитет по многим направлениям.

И второе: почему-то все считают, что бакалавриат - это всегда четыре года. Но у нас ряд вузов ведут пятилетний бакалавриат. Разница между бакалавриатом и специалитетом с точки зрения сроков обучения стирается.

- Но есть и прикладной бакалавриат…

- Что касается трехлетнего бакалавриата. Говорят, как же можно подготовить за такой срок специалиста для рынка труда? А работодатель сам говорит: не надо нам пять лет готовить. Вы нам для определенных задач подготовьте быстро. Человек поработает, потом осмотрится и пойдет учится дальше. Это нормальная мировая практика.

Кстати, если брать трехлетний бакалавриат, он у нас один всего.

- Какой?

- Хореографическое исполнительство.

Культурный минимум

- Все больше ребят в 17-18 лет не идут в университет. Они поступают на короткие программы, в том числе онлайн. Сегодня работодателю не важно, какой диплом у человека. Покажи, что ты умеешь. Но с другой стороны, мне кажется, важно, чтобы ребята кроме специальности получили университетский набор знаний – знали философию, историю, иностранные языки. Как здесь быть?

- Университетское образование – это всегда уровень культуры. У вас формируется определенная картина мира.

Когда мы говорим про советское образование, что мы имеем в виду? Вы можете быть физиком-ядерщиком, но при этом понимаете, как устроено общество, государство. Образование в определенном смысле само является ценностью.

- Мне нравится идея Президента о том, чтобы сделать систему 2+2+2. То есть два года общей подготовки, еще два года – специализация, причем с возможностью смены направления подготовки. И еще два года – углублённое обучение в магистратуре. Каким может быть механизм, позволяющий менять направления подготовки каждые два года?

- Речь все-таки не идет о принципиальной смене направления подготовки. Если вы планировали быть гуманитарием, вряд ли удастся перевестись на третий курс математического факультета. Но корректировки возможны.

Давайте посмотрим, как устроено образование сегодня в университете. Первый год так или иначе – это традиционные во всех российских университетах программы, и там много общеобразовательных предметов. Тот самый общекультурный базис.

Систему надо настроить таким образом, чтобы первые год или два в основном занимало получение такого рода знаний. И в последующем, если есть такая необходимость - корректировка, возможность сделать свою образовательную программу уникальной.

Например, ты изучаешь химию, но понимаешь, что тебе не хватает углублённого иностранного языка. И ты добавляешь модуль специализированного английского.

- Будут какие-то инструктивные письма для исполнения поручения президента про 2+2?

- Во многих вузах такая практика уже есть. Целая группа ведущих российских вузов последовательно перестраивает свою образовательную деятельность на основе индивидуализации.

Целая группа ведущих российских вузов последовательно перестраивает свою образовательную деятельность на основе индивидуализации.Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Не думаю, что будет какая-то принудительная программа, чтобы все вузы обязательно перешли на такую систему. Мы сейчас как раз обсуждаем, каким образом это выстроить. Но это – первое - должно быть по желанию. Второе – на конкурентной основе. Будет отобрана первая группа вузов, которая готова и хочет перестраивать учебный процесс, делать его более гибким.

- Будет отбор?

- Будет отдельный конкурс.

Про развитие науки

- В названии министерства у вас все-таки первое слово – «наука». И я так понимаю, что одна из задач министерства - это интеграция академической науки с вузовским сообществом и вузовской наукой.

Президент РАН Сергеев в недавнем интервью «КП» среди проблем, которые мешают развитию науки, говорил об отсутствии инжиниринговых центров. Мы не умеем открытия, сделанные фундаментальной наукой, приспосабливать для нужд экономики страны.

- Соглашусь, конечно, с тем, что у нас должно быть больше инжиниринговых центров. Программа по их созданию много лет действует. Но мне кажется, все сложнее. В чем суть проблемы? В том, что у научных организаций и университетов слабые связи с бизнесом. И надо честно сказать, что наши вузы и научные организации, так исторически сложилось, живут в логике, что главным результатом их деятельности является научная статья в высокорейтинговом журнале, либо патент.

Но важно идею довести до технологии. Как сделать так, чтобы бизнесу было по-настоящему интересно делать проекты с университетами и с научными организациями? Вот это задача, над которой мы сегодня думаем. И многие программы, которые запущены, направлены на решение этой проблемы.

Нужна экономическая проекция исследовательской деятельности. Посмотреть, а что из всех разработок – статьей, патентов можно использовать для рынка и почему их рынок не берет.

Есть специальный проект по созданию высокотехнологичных производств между вузами и промышленными предприятиями. Сейчас создаются научно-образовательные центры, чтобы сделать более тесной связь научных институтов, университетов с компаниями реального сектора экономики.

- Созданы НОЦ в пяти регионах - Белгородской, Пермской, Кемеровской, Нижегородской и Тюменской областях…

- Интерес к этому проекту очень большой. Нет ни одного региона, который бы сегодня не задавался вопросом: а нужен нам НОЦ или нет? В этом году будет отобрано еще несколько регионов. Может быть, будут межрегиональные НОЦ.

- Многие критикуют нашу науку. Мол, если мы такие крутые, то почему не можем создать собственный массовый смартфон? А является создание гаджетов критерием? Может быть важнее то, что не на слуху (хотя и зря). Например, российская компания Cognitive Technologies разработала уникальный алгоритм распознавания объектов для машин-автопилотов. И этот алгоритм закупают сейчас все крупнейшие автомобилестроительные компании мира. Нам надо заниматься сложными исследованиями, искусственным интеллектом? Или все-таки стать ближе к народу?

- Россия всегда славились сильной фундаментальной наукой. И сегодня важно сохранить существующие заделы. И, опираясь на них, развиваться.

Что касается прикладных исследований и разработок. Часто звучит вопрос: а что является приоритетом? Где точки прорыва? Куда двигаться? Россия – такая страна, которая должна ставить себе задачу, понимая, как выглядит мировая научная повестка вообще. Мы можем иметь много приоритетов и двигаться сразу по нескольким направлениям.

В целом в мире сегодня в приоритете науки о жизни - биомедицина, генетика. С другой стороны, есть много направлений, в которых сейчас используется искусственный интеллект, большие данные. И здесь наши разработки и исследования выглядят на фоне мировой науки очень достойно.

Личное дело

Валерий Николаевич Фальков

Родился 18 октября 1978 года в Тюмени.

Детство и юность будущего министра прошли в небольшом посёлке Новоселезнёво Тюменской области.

В 2000 году окончил с красным дипломом Институт государства и права Тюменского государственного университета.

В 2009 году избран главой тюменского Совета молодых учёных и специалистов.

В 2011 году стал директором Института права университета. Был одним из инициаторов олимпиады «Менделеев». Основал социально-просветительский проект «Открытая школа права».

В 34 года избран ректором ТюмГУ, став одним из самых молодых руководителей вузов в стране.

Женат. Воспитывает двух сыновей.

21 января 2020 года назначен министром науки и высшего образования Российской Федерации.

ИСТОЧНИК KP.RU